Русская Вещь
Утопия: влияние на нашу жизнь [10.08.07] Слушать Загрузить

Сплошь и рядом мы делаем совершенно неверный выбор. Поэтому пока есть время, нужно поговорить об очень серьёзных вещах. Я предлагаю обсудить тему утопий. Казалось бы нет ничего более ботанического, чем утопия. И, тем не менее, это тема, которая заботила не толко многих философов в классический период...

В XX веке один из известнейших писателей Джордж Оруэлл сказал такую вещь: XX век показал, что утопия сбывалась чаще, чем все остальное. Свойство самой невероятной гипотезы, самого невероятного и фантастического предположения, это свойство сбываться. У самого Оруэлла в романе , который сам представляет собой антиутопию, персонаж Уинстон боится всегда только одного, боится, что крысы вопьются ему в лицо. Этот кошмар преследует его с детства. Приходит момент, когда он попадает в руки тоталитарного режима, и ему действительно выносится эта пытка. Оруэлл так продемонстрировал тревожный тезис о том, что утопия, это одна из самых вероятных сбывающихся вещей, в том числе и негативные утопии, или антиутопии.

 

Утопия переводится с греческого как место, которого нет. Но это означает в человеческом сознании, что это место, которого пока нет, которого еще нет, но раз об этом месте говорят, если люди рисуют утопию, если люди планируют утопии, если люди описывают утопические картины, значит, это место где-то должно быть. Его нет в физической реальности, но оно есть в воображении, оно есть в проекте, оно есть в человеческом духе, в человеческой воле, а раз так, то это место самое серьезное, самое важное. То, что уже есть, то, что уже построено, то, что уже создано, то, что лежит перед нашими глазами и не требует от нас никаких дополнительных усилий, то принадлежит энтропии как одному из наиболее фундаментальных свойств материи. Все реализованное, обречено на разрушение, всякая реализованная вещь, это вещь заведомо конечная и смертная, а вот то, что еще не создано, то, что живет в человеческом духе, то, что не имеет этого , то, что пребывает в пространстве утопии, тому еще только предстоит реализоваться. Или даже если ему не предстоит реализоваться, то это сохранится в форме идеи, в форме конструкции, которая, кстати, не будет подлежать энтропии, не будет подлежать распаду.

 

Платон в свое время сказал, что . Очень красивая метафора. Когда идеи парят в вечном небе, то они не подлежат тлению, не подлежат энтропии, и как только идеи начинают реализовываться, они сразу подвергаются разложению, гниению и тлену. Поэтому, с точки зрения философии и человеческой истории, утопия - это очень серьезная, очень важная и очень реальная вещь потому, что когда возникает утопия, то в человеческом духе и человеческой воле возникает то место, которое не подлежит тлению. Нетленное место, священное место. Как правило, свойство священного места - это не бывать пустым. Если на нем не находится чего-то того, что мы знаем, что мы сами там расположили, что мы освятили, и структуру чего мы осознаем, то вот это место, место в человеческом сознании, где человеческая мечта и человеческая воля сходятся в едином резонансе, в едином фокусе, - это место займет что-то иное.

 

Когда утопическое мышление было преодолено, то мы увидели, что утопические модели вошли в состав очень многих идеологий. Одной из составных частей марксизма стал французский утопизм, который описывал небывалые коммунистические планы. Несмотря на то, что эти утопические идеи многим казались очень странными, казались немыслимыми и нелепыми, они отчасти были воплощены в марксизме. Но утопии-то бывают различными, бывают утопии коммунистические, бывают утопии равенства, бывают утопии неравенства, бывают утопии, волшебно прославляющие человека, бывают теократические, где речь идет о наступлении царства небесного. Утопия утопии рознь. Самое общее, что объединяет все эти утопические проекты, все эти замыслы фантазии, которые пока не реализованы, это то, что они когда-то, скорее всего, будут реализованы. Здесь очень важно обратить внимание на то, что человеческому существу очень важна такая вещь как проект. Каждое утро мы начинаем с того, что составляем планы на день, когда-то мы составляем планы на неделю, когда-то на дальнейшую жизнь. Что это такое, с вашей точки зрения? Это утопия! Мы хотим сделать то, чего еще нет, мы хотим сделать так, как еще нет. В значительной степени, утопия вбирает в себя все мысли, все мечты, все фантазии относительно нового. Привычное в утопии и в наших планах рассматривается как нечто рутинное, как непринципиальное, неважное. Поэтому утопические описания подчеркивают то новое, то неожиданное и необычное, чего нет в обычной практике. Так или иначе, когда мы составляем план, мы закладываем в это определенную волю встретиться с чем-то новым, необычным, мы закладываем в это некий проект, связанный с утопией, с тем, чего бы мы хотели от жизни.

 

Фридрих Ницше сказал очень красивую фразу: . Это стремление выше, этот взгляд поверх привычного горизонта, куда-то за грань, составляет не просто что-то дополнительное к человеку, а составляет сущность человека. Человек - это существо неразрывно, необратимо связанное с утопией. Мы знаем, что многие из нас не достигнут вершины, многие не дождутся даже малейшего повышения, а кто-то потеряет то, что имеет, если мы перестанем стремиться выше, куда-то совсем выше, если мы перестанем желать быть генералами, если мы упустим этот утопический горизонт из сферы нашего внимания, то мы рухнем, мы опустим руки и превратимся в груду никому ненужного мусора. Мы живем пока у нас есть проект, мы живем благодаря мечте, часто мы даже не признаемся в ней потому, что она иногда бывает пугающе далекой. Тем не менее, мы живем именно благодаря этому. Французы любят говорить, что . Можно точно так же сказать, что человеку без утопии существовать невозможно. Таким образом, ненужная, далекая, недосягаемая утопия становится чем-то практически необходимым и совершенно неотъемлемым от нас. Многие философы заметили, что материальный человек, в значительной степени занятый удовлетворением своих плотских потребностей, по большому счету, таковым себя не считает. Будучи в значительной степени животным, человек категорически противится этой мысли. Что отличает человека от животного? Утопия. У животного нет утопии, оно согласно с теми условиями, в которых находится, а человек нет.

 

Как утопии влияют на такие вещи, как политические идеологии? Влияние французских утопистов, английских утопистов, Мора и Кампанеллы на коммунистическую идеологию мы знаем, действительно, она нарисовала образ общества социальной справедливости вдохновила политических деятелей XIX века, философов, практиков, деятелей рабочего движения, на то, что в следующем веке треть планеты попыталась либо обдумать, либо принять эту коммунистическую идеологию, либо просто под ней расписалась. Что удалось мы пока не будем говорить, но сам факт того, что удался такой проект, как СССР, как большевистская революция, построение коммунистических режимов в большей части мира - подтверждает силу утопии, и с этим нельзя не считаться.

 

Жуткая утопия лежала и в основе фашистской идеологии, национал-социалистической идеологии, которая предполагала, что арийские народы будут править миром, предполагала создание планетарного Рейха. Но интересно, что если мы копнем глубже в теории национал-социализма, то там мы увидим самые невероятные описания. В одной из книг Левенфельса, теоретика совершенно бредовой псевдоцеркви, которая предшествовала национал социализму, описывается типичный ариец. Это электрон Божий, то есть, это одномерное полярное существо, которое проецируется как луч в земные миры, а дальше следуют совершенно бредовые картины взаимодействия с людьми, с животными, с разными расами. Такие приблизительно шизоидные утопии лежали в основе фашистской идеологии. Я не берусь оценивать их качество, но одержимые электронами Божьими, обезьянами Содома и прочим арисофским бредом люди нашли в себе достаточно сил, достаточно воли, достаточно организационных способностей, чтобы завоевать почти всю Европу. Конечно эта утопия была бредовой, античеловеческой, но сам факт того, что такой бред вдохновлял целые народы на реализацию совершенно конкретных политических и геополитических задач, заслуживает самого серьезного уважения и самого серьезного внимания, поскольку сила утопии колоссальна.

 

Но есть утопии не только коммунистические или фашистские. Френсис Фукуяма, американский политолог, с которым я встречался в Вашингтоне, написал книгу . Это фактически концепция Гегеля, который очень сильно повлиял и на коммунистов утопистов, и на фашистов утопистов, например, на Джованни Джентиле, видившего конец истории в итальянском государстве. Фукуяма переложил эту модель конца истории к либеральной идеологии. В девяностые годы эта модель конца истории, где не существует ни государств, ни этносов, ни культур, а только один мировой рынок, практически реализовалась. То есть утопия свойственна не только коммунистам и фашистам, утопия свойственна любым политическим идеологиям. Вера в утопию оживляет даже самые либеральные, самые трезвые, если угодно, ориентированные только на экономику, политические и идеологические силы.

Ваше мнение
Нет комментариев
Высказаться
Представьтесь
Ваше мнение
Введите число
 
О программе

Радио-программа Александра Дугина "Русская вещь" на Русской службе новостей (РСН)

Авторская программа философа Александра Дугина посвящена осмыслению важных и второстепенных событий, явлений и происшествий, которые нас затрагивают.
Ссылки

Русская вещь
Арктогея
Евразия
ЕСМ
РСН

Ссылки на дружественные нам сайты