Александр Дугин: Здравствуйте, Вы слушаете программу . С вами Александр Дугин. Подобрал я к нашей передаче заведомо веселую музыку моей любимой группы . Выбрал тему, как раз для субботнего вечера - тема про постмодерн и сетевое общество. Это людям, которым не спится, и за столом иссякла живая беседа, для того чтобы послушать о фундаментальных основополагающих культурологических процессах. Но, к сожалению события актуальные изменили мои планы. Мы, конечно, постараемся поговорить сегодня о сетевом обществе и процессах постмодерна, но с такой темной стороны. Со стороны сетевых войн, даже если угодно, террористических сетевых организаций и действий.

Если вы слышали, уважаемые радиослушатели, сегодня утром рано, в 5-6 часов утра, произошел неприятный инцидент и группой неустановленных лиц был совершена фактически попытка теракта, взрыва с помощью керосина и зажигалок штаба Евразийского союза молодежи, организации мне небезразличной, поскольку они та молодежь, которая ориентируется на евразийские идеи. В этом же помещении находились христианские паломники, поскольку это центр поддержки христианских средств массовой информации и вещания. В общем, на самом деле, утром, через несколько минут после этого в общем теракта в Москве, стало известно, что ответственность за этот теракт взяла на себя ответственность украинская неонацистская организация партия .

Таким образом, мы только что слышали в новостях, что неонацисты пытались сорвать в Одессе открытие памятника русской царице Екатерине II, и по большому счету мы не можем молчать о тех событиях, которые сейчас драматически развиваются у нас с Украиной. Украина имеет к сетевому обществу и к обществу постмодерна, на мой взгляд, самое прямое отношение, поскольку оранжевая революция и оранжевая власть, которая сейчас там достаточно прочно, к сожалению, утвердилась, достигла власти благодаря серии сетевых технологий, в результате сетевой войны, когда в обычную демократическую процедуру выборов и в смену политических элит и партий вмешались совершенно новейшие модели, разработанные и в ЦРУ, и в специальных американских центрах, таких например, как , которые разработали модель так называемых цветных революций или ненасильственных форм свержения политических режимов неугодных им стран. Если американцам не нравится тот или иной политический деятель, они включают этот элемент сетевых войн, пользуясь теми сетевыми моделями, которые составляют особое оружие эпохи постмодерна. Если в эпоху модерна, в эпоху индустриальную, все решала армия или идеологическая война, то сейчас нет таких жестких прямых идеологий, и значение индустриального фактора становится второстепенным перед лицом более тонких информационных сетевых войн.

Я несколько слов скажу о предыстории этой попытки теракта, теракта, который был фактически осуществлен сегодня утром в Москве, направленный против евразийского союза молодежи. Речь шла о том, что некоторое время назад президент Украины Ющенко, еще до выборов нынешних, объявил о том, что лидер украинской повстанческой армии Шухевич, он же был членом СС, является национальным героем Украины.

Вы знаете, дело в том, что хотя в странах Прибалтики, в Эстонии, например, участники нацистских формирований СС эстонских неким образом были реабилитированы, сказали, что у них тоже есть своя правда и поэтому им надо разрешить как-то проявлять себя, что вызвало бурю негодования среди эстонского населения, но, насколько мне известно, в Прибалтике еще никому не приходило в голову сделать национальным героем, символом современных демократических прибалтийских государств, просто нациста. А это происходит в нашей Украине. В нашей Украине, которая так жестоко заплатила миллионами убитых, уничтоженных, изнасилованных, искалеченных людей за борьбу с Гитлером, за борьбу с нацизмом. И жертвами нацистских палачей, и жертвами карателей и живодеров из украинской повстанческой армии становились как обычные украинцы, так и русские, так и евреи. Конечно, еврейское население пострадало в огромной мере, поскольку проживало там в большей степени, традиционно проживало на украинских землях. Такого палача мирного населения, по сути злодея, украинский президент Ющенко объявляет национальным героем, ставит повсюду памятники украинской повстанческой армии, идет реабилитация СС, и идеология оранжевая с демократического начального сетевого задора становится просто настоящим неонацизмом. Это, конечно, вызывает ответную реакцию.

И вот неделю назад евразийцы уже украинские, которые по сути дела представляют собой украинское антифашистское подполье или часть его и занимаются тем, что высказывают свое отношение к памятникам неонацистским и вообще к возрождению фашизма в нашей братской соседней Украине несчастной, они поднялись на любимую гору президента Ющенко в Карпатах Говерла, и там высказали свое отношение к символике современных украинских националистов. В общем, акция была довольно безобидной, никто не пострадал из людей, хотя украинцы именно оранжевые неонацистские круги отреагировали очень жестко. Когда меня спросили украинские СМИ, как я отношусь к этой акции, я сказал, что я отношусь положительно к любому проявлению антифашизма и в Украине, и в России. Надо сказать, что евразийцы и в России точно также находятся в непримиримой оппозиции к неонацистским уже русским проявлениям или там не русских, потому что неонацизм возможен и среди других народов, но в Украине это не просто проявление футбольных фанатов или там каких-то молодчиков с улицы, это становится государственной идеологией. Конечно, с этим мириться невозможно. Если власть Украины подавляет официальные протесты, люди переходят к другим формам противостояния фашизму, потому что память все-таки историческая у нас у всех есть. Но и очевидно, что оранжевая ультранационалистическая идеология свойственна очень небольшим кругам даже Западной Украины. Пусть она и западно ориентирована, пусть они и не хотят больше быть с нами. Но одно дело стремится в демократическую Европу от России, другое дело восстанавливать культ нацистских преступников. Я думаю, с этим мало кто даже из западных украинцев согласится. И вот из-за этого интервью, из-за этой акции украинских евразийцев-антифашистов все и началось. Была настоящая вакханалия. Меня и руководителя евразийского союза молодежи России повторно объявили персоной нонграта и даже потребовали нашей выдачи как якобы имевших отношение к этой антифашистской акции на Говерле, хотя это было сделано самими украинскими евразийцами. Да, идеология наша понятна. Во-первых, мы против НАТО, против того, чтобы Украина уходила от нас, но в принципе это наша обычная борьба. Если бы не было возведения Шухевича и УПА (украинской повстанческой армии) в государственный культ, если б этим преступным организациям сейчас по всей Украине президент Ющенко не требовал в обязательном порядке от губернаторов возводить памятники, то возможно, наши протесты, то есть не наши, а протесты евразийцев, потому что они сами имеют свою голову на плечах, они украинские граждане и сами заботятся о своей стране, носили бы несколько иной характер.

Хотя против НАТО, я вас уверяю, Украина поднялась бы в огромном числе. Поэтому, понимая, что никаких шансов референдум о вступлении в НАТО выиграть Ющенко не сможет, поэтому он говорит: . Это, конечно, страшная угроза. Мы сейчас переживаем, что у нас системы ПРО будут находиться в Польше и в Чехии, но если дальше будут развиваться так события в Украине, они будут стоять под Харьковом, под Черниговом, то есть практически у границ РФ. Это не какая-то злая сказка, какая-то мечта. На самом деле Янукович, который имел в Украине практически полную политическую власть, совсем недавно почему-то смалодушничал, пошел на требования Ющенко и фактически признал справедливость абсолютно произвольных, совершенно неконституционных действий оранжевых властителей. В результате он потерял только свои позиции, сейчас действительно Украина стоит на пороге сетевой войны. Самое поразительное, что мало-помалу, путем довольно странных сомнительных, имеющих вид гражданских или демократических реформ, страна просто теряет собственное управление, она делится на две части, и эти сетевые стратегии, стратегии сетевого воинства, стратегии эпохи постмодерна, по сути, устанавливают над Украиной внешнее управление, она превращается просто в пространство, контролируемое американскими операторами, и по большому счету отрывается от своих коренных братьев, причем по-живому, поскольку люди, которые живут по обеим сторонам границы между Украиной и Россией, это один и тот же народ, говорящий на одном и том же языке, исповедующий одну и ту же религию, имеющий одну и ту же историю. Я уж не говорю про Крым, который традиционно просто принадлежал России и был просто в административное ведение для удобства и оформления самых простейших хозяйственных процедур передан Украине в рамках единого государства.

Так вот и тот факт, что украинские неонацисты не только беснуются в самой Украине, хотя это нас не может не волновать, не только гитлеровские преступники объявляются национальными героями, но сегодня их руки дотянулись и до Москвы, и сегодня утром с трудом был потушен пожар в подвале, который был запален представителями украинского неонацизма. В Москве! В мирном подвале. Это могло быть аналогом того, что произошло с чеченскими террористами. И не случайно Корчинский, который взял на себя ответственность за эту организацию, один из лидеров украинских неонацистов, он также участвовал в чеченской кампании на стороне чеченских боевиков. Он здесь объявлен в розыск в России, но я думаю, что на самом деле неонацисты поднимают голову, рассчитывают на свои сетевые модели, рассчитывают на то, что сейчас все-таки к украинцам в России отношение хорошее, и поэтому среди обычных благопристойных добродушных братьев украинцев, кстати, я сам в значительной степени украинец, у меня корни из Полтавы по маме, и поэтому отличить русского от украинца вообще невозможно, мы один народ, о чем мы и говорим. Но пользуясь этим, на самом деле в наше общество и в наши мирные города просачиваются уже неонацистские бандформирования, террористические, которые фактически идут на убийства и теракты. Вот это, конечно, чудовищно, на мой взгляд.

Я бы хотел обратить внимание тех людей из правоохранительных органов, которые нас слушают, недопустимо потворствовать распространению фашизма, где бы то ни было, и в первую очередь в близкой нам Украине, но уж просто абсолютно невозможно позволять неонацистским украинским молодчикам, представителям радикальных террористических структур, сетевых структур, как раз использующих этот новый тип общества постмодерна с открытыми границами, с возможностями легкого передвижения для того, чтобы осуществлять теракты против мирных москвичей.

В тот момент, кстати, в подвале, который был подожжен неонацистским террористами из партии , которая, оказывается, имеет и московское представительство официальное и связана даже, как ни странно, с молодежными патриотическими движениями, например, в лице Сергея Шаргунова, которого недавно вычеркнули из тройки . Удивительно. Мы стали, естественно, смотреть, искать после того, как погасили евразийцы пожар. Милиция и пожарные приехали, успокаивали обезумевших жителей этого дома, где находился этот центр культурно-просветительский, православный, христианский. Там были представители и других конфессий. Даже паломники ночевали. Они все могли бы сегодня на том свете. Не дай Бог, конечно. Если бы эта террористическая акция украинских неонацистов в сердце Москвы оказалась, не дай Бог, успешной.

Я сам получил на свой мобильный телефон около ста угроз. Все из-за того, что я выступил против фашизма в Украине и реабилитации Шухевича, а также поддержал акцию протеста антифашистского евразийского движения в самой Украине на Говерле, получил много угроз в смерти, в убийстве со стороны украинских националистов, я уж не говорю просто об оскорблениях.

Но дело в том, что если мы позволим запугать себя, если мы будем безразличны к тому, что происходит рядом с нами, что происходит в нашем обществе, если мы не будем обращать внимание на то, какие сети, какие модели в поведении, самосознании, какие вообще книги читают наши близкие, наши знакомые, наши дети, если мы не будем обращать внимание на их идеологию, то современные сетевые модели, конечно, вполне могут затянуть и сделать их звеньями вот этой очень опасной заразы, которая распространяется, увы, и из Украины.

Мы привыкли, что терроризм - это дело радикальных исламистов, а вот оказывается, у него есть иное, оранжевое, лицо.

От печальных констатаций и, в общем, негодования по поводу развития оранжевого нацизма в Украине, давайте перейдем к основной заявленной теме. К нашей субботней задушевной беседе о постмодерне и сетевых обществах. На самом деле любое общество эпохи модерна и даже общество традиционное в эпоху нового времени и даже в религиозных цивилизациях основывалось на противостоянии двух начал, если угодно. Одно было начало иерархии и энтропии, то есть сопротивления. Энтропия на языке физики означает переход вещества на более низкий уровень организации с выделением энергии. Энтропия - тлен, гравитация, падение, инерция, сопротивление также. Иерархии пытались организовать мир, организовать культурный космос людей, организовать общество, государство, культы, придать жизни народа отдельного или такого большого государства или даже империи некую оформленную, разумную, рациональную, с заданными целями, заданными миссиями форму организационную. А вот этим вот иерархиям, которые были самыми различными от иерархий священных, феодальных, рыцарских, жреческих, иерархий буржуазных уже в новое время или иерархий даже советских, - все равно на самом деле были вертикали власти. Тот же самый демократический централизм - не что иное, как форма иерархии. Тот принцип, по которому была организована советская компартия. Иерархии были самые разнообразные, но они всегда были. И на противоположном конце от иерархий всегда стояла энтропия. Энтропия, воплощенная в огромном количестве факторов. В том числе природные факторы, которые, например, сбивали. Если князь средневековый начинал поход военный, ветра дули не в том направлении или дожди зарядили, так что поход мог свернуться. Это тоже форма энтропии. Или нерадивые подданные отказывались уплатить дань и скрывали свои доходы. Либо, если в советское время, энтропией были люди, которые саботировали марксистское самосознание, не обладали достаточным уровнем пролетарской ответственности. Не исполняли кодекс строителей коммунизма или отказывались открыто или просто по идиотизму, или слабоумию, или по нежеланию отказывались принимать те нормы, те формы, которые советская идеологическая иерархия им внушала. Но любое общество до какого-то момента - сейчас мы переходим как раз к сетевому обществу - оно основывалось на этом противостоянии. Есть либо иерархия со своей логикой, со своими принципами, своими нормами.

Каждый должен был знать, что он может получить в этом обществе, на что может рассчитывать, на что не может, что он должен делать, чтобы повысить свой уровень в этих иерархиях Иерархии были самыми разнообразными - от сословных, в которых практически было невозможно изменить свой статус, до демократических, где была циркуляция элит. Итальянский социолог Вильфредо Паретто говорил, что общество более устойчивое, где иерархия гибкая. Где есть возможность в эту иерархию привлекать новых членов, новых людей. И благодаря этому привлечению, благодаря тому, что Паретто назвал ротацией элит, можно избежать жестких катастроф. Такая иерархия, которая гибкая, которая включает новых членов, ярких людей, пусть даже с самых низов, она очень устойчива и перспективна. И наоборот, те иерархии, которые представляют собой очень жесткие сословные структуры, они очень неустойчивы. И поскольку там возникает застой, потворство своим близким, постепенно элита вырождается. На другом конце в сфере энтропии среди каких-то асоциальных элементов, преступников, лентяев, лоботрясов, поэтов, мечтателей, революционеров, сектантов или просто природных явлений и животных, там формируется некая контрэлита, которая, в какой-то момент становясь сильной, свергает элиту, и все начинается заново. Если такую элиту не пускать или ту элиту, которая рассеяна в энтропическом полюсе общества, если ее не впускать во власть, то рано или поздно она эту власть опрокинет. Тем не менее, подавляющее большинство обществ, которые мы знали в нашей истории, практически все общества, они были основаны на этой неснимаемой двойственности иерархии и энтропии. Иерархия пыталась укротить энтропию, энтропия пыталась развалить иерархию, размыть ее снизу, растворить своей бестолковостью, своим иррационализмом, своим сопротивлением в конечном итоге. Причем сопротивлением, которое не имело цели, а просто не буду, мол, работать и все. Или припишу что-нибудь, что я сделал, а сам не сделаю. Или идиотом притворюсь. Или вместо того, чтобы что-то заработать, лучше украду, спилю что-то. Это форма энтропии. На самом деле коррупция - это тоже форма энтропии.

Нам это знакомо. Но что интересно. Уже в современности, в 80-90 гг. прошлого века, социологи заговорили о новом типе обществе. Об обществе, которое они назвали, Мануэль Кастельс, испанский социолог, назвал сетевым обществом. Это то общество, которое на глазах начинает появляться на западе и которое все больше и больше влияет и на нашу жизнь, на наши привычки, нравы, на наш образ жизни, особенно на средства массовой информации, на товары, которые мы потребляем, на моды, которые мы принимаем зачастую некритически. Мы же не спрашиваем, почему это модно. Вообще в мире модно бессмысленно говорить, почему эта шляпка модная. Модная и все. В этом есть некий произвол, диктатура сетевого сообщества. Так вот это сетевое общество на самом деле предлагает изменить фундаментально саму идею отношения иерархии и энтропии. Здесь важнейшим понятием является сеть. Это может быть и агентурная сеть, и торговая сеть, и религиозная сеть, и разведывательная сеть, и информационная сеть, сеть вещания, сеть Интернет, конечно. Воплощение всеобщей сети. Не случайно называется World Wide Web - то есть распространенная на весь мир паутина. И вот эта сеть Интернет далеко не одна: политические сети, сектантские, террористические, - все они по сути дела функционируют по другому принципу, качественно другому, чем функционировали предыдущие общества. Это очень важно понять нам, поскольку на самом деле, не учитывая наличие этих сетей в нашем обществе, они растут как на дрожжах, они все больше и больше дают о себе знать. Постепенно мы оказываемся элементами, так или иначе интегрированными в эту сеть. Даже не замечая этого, мы становимся обладателями каких-то сетевых карт, посетителями каких-то определенных сетевых мест, мы все пользуемся, почти все, сетью Интернет, мобильной связью, которая через флэш-мобы может организовать произвольную форму сети. Часто существуют даже и естественные сети. Например, современные социологи, которые считают, что сетевое общество - признак новой модели цивилизации, которую они называют цивилизацией постмодерна, они считают, например, принадлежность к этническому меньшинству сетевым фактором. То есть по сути дела, подумаешь, какая разница? В большинстве сетевых обществ этническая принадлежность человека - кто он является: француз, африканец, русский, славянин, англичанин, - не имеет фундаментального значения. Имеет значение гражданство. Если человек - гражданин Франции, значит, он француз. Кто он по этносу - араб, африканец или чистокровный житель Франции, или немец, или русский, - это на самом деле неважно. Практически во всех странах так. Так вот этническая принадлежность людей, которая не фиксируется в их правовом статусе и в большинстве стран не указывается в паспорте, она тоже признак сетевого общества. Это очень современное, с одной стороны, поскольку речь идет об искусственных сетях, а с другой стороны, очень древнее, наоборот, архаическое, как этнос, как самое кровное родство людей, свойство эпохи постмодерна. В постмодерне общество становится все более сетевым. Здесь происходит самое любопытное. Если вы меня еще слушаете и следите за моей мыслью, обратите внимание, что сеть - это само понятие очень важное. Нам кажется, что мы знаем, что такое сеть. На самом деле, чтобы понять, что такое сеть, надо сделать усилие, потому что обычное представление о сети имеет на самом деле очень технологический характер.

Мы называем сетью такое сплетение нитей, которое имеет много узлов. По сути, когда мы представляем настоящую сеть, мы не видим ее начала и конца, не видим ее середины, ее верха, ее низа. Вот это очень интересное свойство сети. Все, что организовано таким образом или напоминает это, является сетью. И форма организации в такое сообщество, такую систему, где нет верха и низа, нет центра и периферии, нет главного и второстепенного, нет магистрального маршрута и маргинального маршрута, где одно пересекается с другим по причудливой логике, которая постоянно развивается и меняется. Представьте, например, рыболовную сеть. И двигайтесь по одной из линий. Вы понимаете, что в каждый момент вы можете пойти направо, налево или продолжить путь до следующего узла. И вот такие сетевые модели, где маршрут информации, маршрут знания, маршрут человека, маршрут политической линии, идеологии, экономических факторов, денег или товаров может двигаться самым разнообразным образом, практически в хаотическом режиме.

Вот это и называется сетью. И что самое любопытное, что в отличие от традиционных обществ, которые основаны на противостоянии централизованной, рациональной, разумной волевой, подчас жесткой иерархии противостоянии хаотической энтропии, на самом деле сеть - синтез того и другого. В сети больше организованности, больше иерархичности, нежели в чистом хаосе или в чистом небытии, чистой инерции, но гораздо меньше организации и рассудочности, нежели в традиционной системе организации общества, чем в государстве, науке традиционной, в институтах правовых, политических, даже в экономических структурах, фирмах и способах организации производства развитого капитализма. Очень интересно, что сетевое общество приходит на смену высокоразвитому капиталистическому обществу, которое итак закладывало в свою структуру достаточно большую степень свободы и гибкости в проведении сделок, в организацию экономических стратегий, но сетевой капитализм или, как его называют, турбокапитализм, то есть капитализм толп бродячих, становится еще более гибким, парадоксальным и более непредсказуемым.

Сейчас о сетевом обществе написано уже много книг. И самое интересное, что есть технологические руководства, как развивать торговые сети, есть руководство для шпионов о том, как создавать диверсионные сети или вербовочные. Есть инструкции, как организовывать сеть компьютеров в офисе. Мы все время сталкиваемся с этим понятием сети, но чем больше мы с ним сталкиваемся, тем более фундаментально мы не понимаем его сути. Самое важное - понять, что сетевое общество, которое неминуемо на нас наступает, оно дает свой ответ на проблему, как относится иерархия и энтропия. В сети эти вещи сращены, то есть на самом деле сеть - это организация, но организация гораздо ближе к хаосу, ближе к свободе, ближе к непредсказуемости, ближе к спонтанности, подчас даже к животному или растительному миру, нежели к механизму, на котором основана рациональная иерархия.

Не случайно многие философы, которые исследуют постмодерн, назвали эту организацию сетевую клубневой. Клубень - это такое удивительное клубневое растение, которое распространяется не как обычные растения большие и маленькие, то есть дают вверх стебель, а вниз корень, они распространяются под землей и выпускают почти произвольно в каком-то месте корень, в каком-то месте стебель. Иногда у них бывает стебель без корней, поскольку сам клубень служит им корневищем, иногда бывают корни, которые идут вниз еще от самого клубня, который распространяется под поверхностью еще глубже без стебля. Иногда клубневое растение дает стебли и вверх, и вниз. Но всякий раз, когда мы хотим выполоть это растение, мы выпалываем только второстепенные вещи.

Сама клубневая система, для нас она не видна, она продолжает распространяться, произвольно преодолевая препятствия на своем пути. Эта клубневая или по-ученому ризоматическая форма сетевого сообщества, становится все более распространенной и все более влиятельной. В этой сфере сетей, накладывающихся друг на друга и пересекающихся, мы знаем, что сейчас активно развивается Интернет-телевидение, Интернет-радио, где вроде бы монополия на вещание, как было в традиционном телевидении, становится не такой уж концентрированной, не такой уж централизованной. Почти каждый сам себе телевизор, сам себе диктор, сам себе Эрнст. И хотя пока еще это не так, но в каком-то обозримом будущем развитие сетевых технологий позволит транслировать каждому человеку самого себя в режиме первого канала, и столько же людей, если им интересно, могут наблюдать за этим человеком.

Сейчас уже видеоблоги входят в моду, а уж блоги обычные, где люди ведут свои дневники, стали совсем общим местом. Я хочу напомнить телефоны в нашей студии 742-90-42 и 956-17-41. Звоните нам, задавайте вопросы по поводу сетевых обществ. Приветствуются гипотезы относительно того, какое сетевые модели имеют отношение к распространению оранжевого фашизма в Украине, которые перетекает уже и в Россию. Это, конечно, вещи напрямую не связанные, но я сочетаю их, потому что давно задумал провести беседу о сетевом устройстве обществ, но это было омрачено событиями, которые мы наблюдаем с тревогой - реабилитацию неонацистских организаций. В принципе это тоже свойство постмодерна. Ну, например, в эпоху модерна, в эпоху послевоенную, никому в голову не пришло бы в европейской стране в здравом уме осуществлять такие вещи. Это практически только маргинальные экстремистские группировки небольшие сетевого качества могли всерьез или даже в шутку говорить о реабилитации нацистских преступников. Сегодня, увы, в нашем обществе все приобретает игровой характер. Это тоже свойство сети. Обратите внимание, в фильмах Квентина Тарантино практически нет сюжета или сюжет представляет собой некий абсурдный китч. Там лини пересекаются почти произвольно. Какая-то второстепенная сцена, несущая либо никакого смысла, либо немного смысла, растягивается на какое-то огромное кинопространство. Объяснением ее существования может быть просто цитата из какого-то голливудского фильма 50-60 годов. Вот это постоянное сетевое, почти случайное, хаотическое, обладающее лишь видимостью рациональности, видимостью сюжета, видимостью логики и видимостью последовательности нагромождения образов, каждый из них яркий, интересный, сочный, привлекающий наше внимание без остатка, он также точно перетекает на следующем узле сетевого показа к следующему образу, никак с этим первым не связанному. Просто сетевая модель общества позволяет в значительной степени отказаться от тех иерархических структур, которыми человечество жило до последнего момента и по инерции продолжает, наверное, жить до сих пор. В частности, мораль: что может быть, а что не может.

Смотрите, например, как у Тарантино жестокость банализируется, становится ироничной, когда убийство или преступление вплетается, как, например, в . Кстати, фильмы Тарантино могут служить иллюстрацией постмодернистского подхода к сюжету, кинематографу. Тематика насилия, которая в иерархических обществах всегда была либо прерогативой иерархий (это так называемая легитимация насилия со стороны государства, со стороны власти), либо это было преступлением, поскольку если насилие или убийство шло со стороны энтропии, то оно жестким образом каралось, само попадало под насилие государственное. На этом было основано отношение иерархии и энтропии. Право на насилие было только у иерархии. В сетевом обществе мы видим, что эта однозначность отношения к насилию повсюду размывается.

Мы видим, что маленькая террористическая сеть, например, Алькаида, которая совершенно несопоставима ни в каком смысле с американской мировой мощью, наносит именно через сетевые стратегии, через сетевые методы, через сетевые модели и алгоритмы поведения США 11 сентября 2001 года колоссальный удар, сопоставимый с военными потерями, используя подручные элементы: самолеты гражданской авиации, взлом сетей обороны и множество других принципов и методологий, которые не являются традиционным способом ведения войны. Как раз возникла идея сетевых войн. Сетевые войны ведутся подручными способами и например, причинение насилия, причинение ущерба какого-то глобального ущерба, подчас очень серьезного, другой стране наносится с помощью всего того, что находится под рукой. Само насилие становится сетевым. Это очень принципиальный вопрос. Непонятно, против кого и зачем используют насилие герои Тарантино. По большому счету, насилие приобретает анекдотический характер. Почему люди убивают друг друга в , совершенно непонятно. И видимость какого-то сюжета, видимость интриги, которую автор все-таки дает, она не столько поясняет, сколько окончательно запутывает. Еще классическим примером сетевого отношения к кинематографу и к сюжету является Дэвида Линча, который является признанным мастером и классиком постмодернистского кино. Причем это тоже сеть, которую можно посмотреть с любой стороны, и сверху и снизу, она всегда будет сетью. У нас есть звонок. Пожалуйста, Федор, Вы в эфире.

Федор: Здравствуйте!

Александр Дугин: Здравствуйте!

Федор: Слушаю Вас с большим интересом и скажу Вам прямо: честно, завидую Вам. Я так быстро мыслить и говорить не могу. Вы просто феноменальный человек. Внешне, мне кажется, Вы похожи на Энгельса. А вот по скорости речи на Ленина.

Александр Дугин: Да? Ну спасибо.

Федор: Вы бывали когда-нибудь в Самаре?

Александр Дугин: В Самаре? Нет, не бывал.

Федор: Вот я хочу пригласить Вас в наш прекрасный город, Вы могли бы выступить здесь с лекциями. Это было бы здорово. Вас бы тут на приняли.

Александр Дугин: Благодарю Вас, Федор. А у Вас есть какой-то вопрос по поводу сетевых стратегий?

Федор: Да, вот Вы знаете, сейчас стал очень моден сетевой маркетинг.

Александр Дугин: Да.

Федор: Я хотел бы узнать ваше мнение. Понимаете, вот эта масса объявлений: . Звонишь туда, спрашиваешь, что за компания, приглашают на презентацию. Приходишь - начинают раскручивать мозги, впаривать что-то такое. Ты должен заплатить какой-то вступительный взнос и сам впаривать кому-то что-то такое. У кого-то идет, и хорошо идет. У меня, например, такое дело не идет. Хотелось бы узнать Ваше мнение.

Александр Дугин: Благодарю Вас, Федор. Сетевой маркетинг - одно из применений принципа сетевой организации общества, применения его к распространению товаров. Почему здесь не важен ни пол, ни возраст, ни профессия? Потому что сеть организуется из подручных материалов. На самом деле, для иерархии чрезвычайно важны пол, возраст, профессия, навыки, данные, готовность к работе, какие-то умения. Все это свойства иерархической организации, в том числе и экономической организации распространения товаров. А вот сетевой маркетинг - это подход: берут кого угодно. Поскольку речь идет о случайном функционировании, оказывается, что какой-нибудь даун или просто алкоголик, ребенок или пожилой человек, инвалид вдруг смогут продать порошка никому ненужного, как правило, просроченного, гораздо больше и лучше, чем самый профессиональный специалист по стиральным машинам. Идея сети, как я говорил, идея ризомы, развивается самым неопределенным образом. Вот если набрать сто первых попавшихся людей, чем-то их заинтересовать, привлечь, вполне возможно, что из них окажется несколько вполне пригодных для эффективного использования. И сеть начинает жить своей жизнью. Конечно, большинство таких сетей, которые создаются на наших глазах, - и естественных, и искусственных, - все они представляют некую такую огромную сетевую структуру, которая постоянно пересекается одна с другим. Человек, например, может разносить чай в маркетинговой сети, быть пользователем сетевых ресурсов, быть членом сети Интернет, одновременно членом неправительственной организации, в конечном итоге, он может быть с таким же успехом членом разведывательной сети. Манипуляция этими сетями, управление почти хаотической системой сетевой является высшей формой управления в современном обществе.

Вот эти сети легко проходят границы, преодолевают экономические и юридические преграды, начинают въедаться в нашу жизнь, в нашу практику, становиться для нас чем-то совершенно необходимым и постепенно мы из обычных людей, из людей иерархических со своим отношением к насилию, к праву, к возможному, невозможному, морали, мы превращаемся в сегменты глобальной паутины, и сквозь нас можно пропускать любые вещи. Как положительные, например, деньги или информацию, так и совершенно отрицательные - темные импульсы, побуждение к совершению каких-то вещей, которые, если бы мы сохранили свою ценность, никогда в жизни в голову не пришло сделать. Я думаю, что сеть таит в себе колоссальную угрозу. Думаю, мы как-нибудь вернемся к теме сетевого общества и постмодерна еще раз. Всего доброго, слушайте , с вами был Александр Дугин